16 апреля 2009 года Роб Капито отправился на недавно построенный стадион «Янки», где гордость Нью-Йорка покорила индейцев Кливленда. Экономика находилась в упадке после того, как ипотечный кризис в США потряс мировую финансовую систему, и многие жители Уолл-стри отчаянно нуждались в том, чтобы отвлечься. Но известных торговец облигациями не для того пришел сюда, чтобы посмотреть бейсбол.
Капито выполнял секретную миссию, которая не только изменила состояние его работодателя, инвестиционной группы BlackRock, но и изменила лицо финансовой индустрии. Боб Даймонд, исполнительный директор Barclays, наблюдал за игрой из своей корпоративной ложи на стадионе, и Капито нуждался в срочном, осторожном разговоре со своим старым другом. Поэтому он снял скальп с билета и направился в Бронкс.
Barclays сделала решительный шаг, купив американские части Lehman Brothers, когда инвестиционный банк рухнул в 2008 году, но сделка быстро превратилась в мертвый груз, влекущий за собой на дно и британский банк. К началу 2009 года Barclays изо всех сил пытались собрать деньги и избежать финансовой помощи правительства Великобритании. Это означало, что он был открыт для приобретения, включая его новаторское подразделение по управлению активами Barclays Global Investors.
Он даже был готов продаваться по частям. В начале апреля Barclays принял предложение на 4,2 миллиарда долларов от CVC , лондонской частной инвестиционной компании. Крайне важно, что соглашение включало 45-дневное положение о «отсрочке», которое позволяло Barclays общаться с другими людьми, которые могли быть заинтересованы в том, чтобы превзойти предложение CVC. Это дало BlackRock шанс, но его пришлось быстро использовать. Янки проиграли Кливленду той ночью, но Капито пропустил всю игру.
Он подбежал к корпоративному блоку Barclays, постучал в дверь и попросил Даймонда выйти поболтать. Даймонд согласился, и они пошли гулять. «Хочешь поиграть в шашки или в шахматы?» — президент BlackRock спросил Даймонда и представил свое предложение.
По словам партнера Финка, Капито, вместо того, чтобы продавать iShares CVC, Barclays должен продать всю BGI компании BlackRock в обмен на большую часть денег и акций объединенной компании. Таким образом, Barclays получит капитал, необходимый для того, чтобы избежать спасения, и по-прежнему будет пользоваться интересом к своему подразделению по управлению капиталом за счет значительного пакета собственности в BlackRock, который превратится в результате в гиганта инвестиционного мира.
«Это очень интригующая идея», — ответил Даймонд.
Фактически, он уже получил одобрение совета директоров на изучение возможности продажи всего бизнеса и считал BlackRock естественным покупателем. Он согласился на следующий день пригласить председателя Barclays Джона Варли навестить Капито и исполнительного директора BlackRock Ларри Финка .
Двумя месяцами позже сделка, стоимость которой на тот момент составляла 13,5 млрд долларов, была заключена и объявлена всему миру . Несмотря на некоторые начальные раздоры, она оказалася феноменально успешной. BlackRock стал крупнейшим управляющим активами на планете, инвестируя деньги всех и вся, от пенсионеров до богатых олигархов и суверенных фондов благосостояния. Сегодня это один из крупнейших акционеров практически каждой крупной компании в Америке, а также на международном уровне.
Он также является одним из крупнейших кредиторов компаний и правительств по всему миру. А его технологическая платформа Aladdin обеспечивает необходимую проводку для множества глобальных инвестиционных компаний.
К концу июня этого года BlackRock управляла активами на колоссальные 9,5 трлн долларов , что было бы трудно понять большинству из 35 миллионов американцев, чьи пенсионные фонды управлялись компанией в 2020 году. Продолжая, BlackRock может раскрыть в своих результатах за третий квартал 13 октября, что эта цифра превысила отметку в 10 трлн долларов. К концу года он, скорее всего, перескочит этот уровень. Чтобы представить это в контексте, это примерно эквивалентно всему глобальному хедж-фонду, частному и венчурному инвестированию вместе взятым, и благодаря ему 68-летний Финк катапультировался из уважаемого руководителя финансовой индустрии в редкие ряды руководителей крупнейших корпораций мира
Сегодня «Ларри» — бесспорный король Уолл-стрит. Основав небольшой дом для инвестиций в облигации всего три десятилетия назад, он сумел превратить его в огромную финансовую империю, подобной которой раньше не было. Однако с властью пришло все более пристальное внимание.
BlackRock стал громоотводом для критики как левых, так и правых политических сил. Даже некоторые коллеги-магнаты с Уолл-стрит выражают беспокойство по поводу его гигантских размеров. BlackRock недавно вызвала разногласия в Китае, когда Джордж Сорос обвинил фирму в « трагической ошибке », влившей в страну деньги инвесторов, несмотря на то, что Коммунистическая партия президента Си Цзиньпина все более жестко контролирует экономику. Опасения по поводу веса BlackRock в ближайшие годы только возрастут.
Это рассказ о том, как Финк стал самым влиятельным человеком в мировых финансах, консильером президентов и премьер-министров и имел влияние почти во всех крупных корпоративных советах директоров в мире.
Титан финансов вряд ли был прописан в гороскопе Финка. Он родился 2 ноября 1952 года и вырос в Ван-Найс, невзрачном районе в долине Сан-Фернандо в Лос-Анджелесе. Его отец владел обувным магазином, а его мать была профессором английского языка в кампусе Калифорнийского государственного университета в Нортридже. Ларри не так хорошо учился, как его старший брат, поэтому ему пришлось помогать в магазине своего отца — рутинной работы, от которой его более одаренный брат был освобожден. Финк получил степень политической теории в Калифорнийском университете в Лос-Анджелесе.
Помимо некоторых основ экономики, он не изучал бизнес до последнего года обучения, когда по прихоти записался на несколько курсов по недвижимости и ему понравилось. Как и многие талантливые молодые люди того времени, не имевшие твердого представления о том, чем они хотят заниматься, кроме зарабатывания денег, Финк, с длинными волосами, напыщенно направился на Уолл-стрит с бирюзовым браслетом, подаренным ему школьной возлюбленной и будущей женой Лори.
У него было несколько предложений от ведущих инвестиционных банков, но, к своему огорчению, он провалил последнее интервью с Goldman Sachs. «Я был опустошен, но в конечном итоге это стало благословением благословений», — говорит Финк. Вместо этого он отправился в First Boston, другую инвестиционную фирму, где начал работать в 1976 году. Его поместили в отдел торговли облигациями, и, учитывая его знания в сфере недвижимости, он в основном торговал облигациями с ипотечным покрытием. Он проявил редкий талант и к 1978 году уже руководил отделом. Там он построил вокруг себя сплоченную, трудолюбивую и яростно преданную единицу. Многие из его команды были евреями, из-за чего некоторые в фирме окрестили стол Финка «Маленьким Израилем».
В 1970-х и 1980-х годах итальянцы и евреи все еще иногда держались на расстоянии вытянутой руки в фирмах Waspier с Уолл-стрит, таких как First Boston. Он вспоминает, как его менеджер посоветовал ему нанять итальянца для работы за столом, когда все остальные уезжают на еврейские праздники. Это оказался Роберт Капито, выпускник Уортона из Монтичелло. Но на Рош ха-Шана, выяснилось, что Капито был таким же евреем, как и все остальные за столом. Несмотря на ужасную случайную ксенофобию той эпохи, Финку понравился Капито и они сработались. Уолл-стрит любит успех больше, чем скромность.
Финк стал самым молодым управляющим директором в истории First Boston. В 31 год он стал самым молодым членом ее руководящего комитета. Небо казалось пределом. Но затем небо рухнуло. «Я и моя команда чувствовали себя рок-звездами. Менеджмент нас любил. Я был на пути к тому, чтобы стать генеральным директором фирмы, — позже вспоминал Финк в своей речи. «А потом . . . ну я облажался. И это было плохо ».
В 1986 году офис Финка внезапно потерял около 100 миллионов долларов, когда процентные ставки неожиданно упали, и хеджирование, созданное его командой для защиты от такого сценария, не сработало. Несмотря на деньги, которые Финк заработал в First Boston за предыдущее десятилетие, он прошел путь от будущего генерального директора до изгоя, пока в конце концов не ушел в начале 1988 года. Тем не менее уроки этого унижения оказались бесценными. Несколькими годами ранее Финк подружился по телефону с Ральфом Шлосстайном, инвестиционным банкиром Shearson Lehman Hutton.
Оба рано вставали и часто звонили друг другу около 6:30 утра, чтобы поговорить о финансовых рынках до того, как начинался утренний шум. Однажды вечером в марте 1987 года их забронировали одним рейсом из Вашингтона в Нью-Йорк, поэтому они вместе поужинали. Это оказалось решающим. Оба были демократами — Шлосштейн был чиновником казначейства в администрации Картера, прежде чем отправиться на Уолл-стрит, — но в основном они говорили о неудовлетворенности своей работой и желании начать что-то новое. Они начали набрасывать планы компании, которая будет моделировать финансовые ценные бумаги, объединять их в портфель и лучше анализировать все риски, которые они содержат. Сегодня рентабельность BlackRock выше, чем у Apple или Google, а ее оценка на фондовом рынке составляет около 126 миллиардов долларов.
Через несколько дней после того, как он официально ушел из First Boston, Финк пригласил избранную группу сотрудников к себе домой, чтобы обсудить новое предприятие. Из Бостона прибыл Капито, правая рука Финка в отделе ипотечного трейдинга; Барбара Новик, грозный руководитель продуктового портфеля; Бен Голуб, волшебник математики, который разработал многие банковские инструменты управления рисками; и Кейт Андерсон, один из ведущих аналитиков First Boston по облигациям. Из Shearson Lehman компания пришла Сьюзен Вагнер, а позже и Хью Фратера, двое самых умных специалистов по ипотечным облигациям. Вместе они решили основать новую инвестиционную компанию в облигации, основанную на современных технологиях и более надежном управлении рисками.
Им все еще нужны были деньги для запуска, поэтому Финк связался со Стивом Шварцманом и Питом Петерсоном, двумя бывшими банкирами Lehman, чья фирма Blackstone становилась восходящей звездой индустрии прямых инвестиций. Blackstone согласилась разместить новое предприятие в своих офисах и профинансировать его с помощью ссуды в размере 5 млн долларов в обмен на 50-процентную долю. Учитывая зарождающийся бренд Blackstone, Финк и Шлосштейн решили не торопиться, назвав свою новую компанию Blackstone Financial Management (BFM). Начав работать, они наняли своего первого сотрудника, Чарли Халлака, одного из бывших коллег Голуба в First Boston, и начали попытки привлечь клиентов как для нового фонда с фиксированным доходом, так и для вспомогательной технологической службы, которую создавали Голуб и Халлак.
Было задумано как передовое решение, которое поможет людям избежать фиаско, постигшего Финка в First Boston. Оно было названо «Сеть активов, пассивов, долгов и производных инвестиций» или система «Алладин». Первая версия была написана на рабочей станции Sun за 20 000 долларов, зажатой между офисным холодильником и кофеваркой. Компания BFM начала удачно благодаря своим готовым контактам. В течение первых шести лет компания управляла примерно 23 миллиардами долларов, а к восьми партнерам-основателям присоединились около 150 сотрудников. Рынок облигаций был на подъеме, и пенсионные фонды привлекли репутация Финка и его команды. Тем не менее, компания шла к драматическому разрыву с Blackstone. Финк соблазнил много новых сотрудников, предложив доли капитала — что постепенно размывало собственность Blackstone и разозлило Шварцмана. Позднее, Финк в конце концов решил, что BFM и Blackstone нуждаются в разводе. У всех фондов BFM были тикеры — код, который идентифицирует инвестиционные инструменты в нормативных документах и поставщиках данных — который начинался с буквы B. Но в соглашении с Blackstone оговаривалось, что новое название не может включать слова «черный» или «камень».
Основателям понравилось название BlackRock. Петерсону и Шварцману понравилась идея BlackRock как дань уважения Blackstone, и они благословили новое имя. В 1994 году Blackstone, наконец, продала свою долю в BlackRock за 240 миллионов долларов PNC Bank в Питтсбурге, который передал все свои операции по управлению капиталом в BlackRock и в конечном итоге разместил ее на фондовом рынке. Давно обсуждаемое первичное публичное размещение акций, наконец, состоялось 1 октября 1999 года, когда активы BlackRock под управлением достигли внушительных 165 миллиардов долларов. Но IPO провалилось. Листинг, организованный Merrill Lynch, оценил BlackRock чуть менее $ 900 млн — намного ниже, чем ожидалось. Финку хотелось отказаться от всего этого, но позвонил исполнительный директор Merrill Дэвид Комански и не пожалел слов. «Какого хрена ты делаешь?» — крикнул он Финку. «Просто сделайте IPO. Если вы будете хорошо выполнять свою работу в течение следующих четырех-пяти лет, это останется далеким воспоминанием. Просто сделай это долбаное IPO сейчас. Не будь гребаным засранцем ». Он оказался прав.
Как только пузырь на фондовом рынке доткомов лопнул, бизнес BlackRock, ориентированный на облигации, стал ярче, привлекая инвесторов, ищущих стабильности и стабильных выплат. Это означало, что теперь он мог использовать свои собственные акции в качестве валюты для покупки конкурентов, расти за счет приобретений, а не просто открывая двери клиентам. История инвестиционной индустрии изобилует неудачными приобретениями, но BlackRock использовала свой листинг, чтобы превратиться из ориентированного инвестиционного дома в облигации в крупнейшего в мире управляющего деньгами.
Первая сделка была заключена летом 2004 года, когда BlackRock приобрела State Street Research , финансового менеджера рынка, принадлежащего страховщику MetLife, за 375 миллионов долларов. Но первая действительно революционная сделка была заключена несколько лет спустя. В 2006 году Финк с хорошими связями узнал, что новый генеральный директор Merrill Lynch Стэн О’Нил готов к продаже обширного подразделения инвестиционного банка по управлению капиталом. Заинтригованный, он устроил завтрак в ресторане 3 Guys в Верхнем Ист-Сайде. В течение 15 минут у них были контуры сделки. Вместе инвестиционные менеджеры BlackRock и Merrill Lynch составили бы колосс с активами под управлением почти на 1 трлн долларов .
Руководители MLIM разделились во мнениях по поводу приобретения. Некоторые были счастливы стать частью более динамичной независимой компании по управлению активами после долгого пренебрежения со стороны Merrill. Других раздражало то, что они считали высокомерием BlackRock. Хотя дипломатичному Шлосштейну было поручено возглавить интеграцию, Капито, в частности, обидел многих людей в основном непреднамеренно. Некоторые бывшие руководители сравнивают его с Майком Вагнером, агрессивным, но упорным топором вымышленного менеджера хедж-фонда Бобби Аксельрода из телесериала « Миллиарды» . Тем не менее, Финк оставался решительно лояльным Капито, не зря, по словам даже некоторых из его недоброжелателей. Они выдвигают на первый план его «маниакальное» внимание к эффективности как ключевую причину подъема BlackRock и приписывают некоторую враждебность по отношению к Капито тому факту, что непопулярные решения часто падают на него, позволяя Финку подняться над схваткой.
Когда дело доходит до этого, они — неразделимые инь и янь в сердце BlackRock, высокий, в очках Финк, который любит болтовню и грандиозные стратегии, и агрессивный, бескомпромиссный мастер-организатор Капито. «Самая большая ошибка, которую вы можете сделать в BlackRock, — это вера в то, что вы когда-нибудь сможете противопоставить одного другому. Между ними не проскользнет пылинка », — отмечает один из бывших руководителей BlackRock.
«Роб не добился бы успеха без Ларри, но люди не понимают, что Ларри, вероятно, не добьется успеха без Роба. Эти двое похожи на солонку и перец. Они очень разные, но идут вместе ». Финком в 2019 году после инвестиционной встречи по борьбе с изменением климата. Его бывший главный инвестиционный директор по устойчивому инвестированию, Тарик Фэнси, утверждает, что усилия BlackRock в отношении ESG отвлекают от реальной работы, необходимой для решения проблемы климатического кризиса.
Смелость Финка была проверена вскоре после приобретения MLIM. Первоначально он преуменьшал более широкие опасности проблемы субстандартного жилья, когда она начала проявляться в начале 2007 года, говоря, что рынок находится в «сильном стрессе», но он не видел, чтобы она взорвалась во что-то «значимое и более разрушительное, к общему рынку жилья ». Но инвестиции BlackRock в нью-йоркский городок Стуйвесант-Питер Купер-Виллидж обернулись досадной катастрофой.
Тем не менее, фирма справилась с возникшим хаосом лучше, чем многие другие инвестиционные группы, отчасти благодаря росту своего бизнеса, который расширился далеко за пределы простого предложения Aladdin внешним клиентам. Ее опыт в анализе сложных структурированных облигаций впервые появился в 1994 году, когда General Electric попросила ее оценить активы на балансе Kidder Peabody , почтенной, но находящейся в затруднительном положении брокерской фирмы, которой она владела. К тому времени, когда разразился финансовый кризис, подразделение решений было полноценной финансовой консультационной группой с глубоким опытом работы на рынках. Все, от конкурентов с Уолл-стрит до иностранных центральных банков и самого правительства США, требовали помощи в анализе токсичных ценных бумаг, которые чуть не привели к краху системы.
«Когда мы снимали« Киддера Пибоди », это был рентгеновский аппарат, — однажды сказал FT Роб Голдштейн, высокопоставленный руководитель BlackRock. «Когда у нас была возможность поработать над последним кризисом, это уже был аппарат МРТ». Престижный мандат BlackRock помочь Казначейству США и Федеральной резервной системе разобраться в обломках финансового кризиса вызвал жалобы на близость компании к власти. Расширение досягаемости Аладдина также нервировало некоторые регулирующиие органы , которые в дальнейшем стали все больше беспокоиться о том, что так много разных инвесторов используют одну и ту же платформу для анализа рисков, и может ли это привести к опасному единообразию взглядов. Но именно сделка 2009 года по приобретению Barclays Global Investors и последовавший за ней резкий рост вывели Финка на вершину Уолл-стрит.
За кулисами приобретение BGI было чревато непредсказуемыми. В Сан-Франциско, где располагалась штаб-квартира BGI, рядовые считали, что BlackRock состояла из кучки неустойчивых трейдеров облигаций с Уолл-стрит, которые построили свой бизнес за счет приобретений, а не за счет инноваций, коллегиальности и стиля Западного побережья. что они считали своей визитной карточкой. Обеспечение того, чтобы самая крупная сделка в истории управления активами не превратилась в памятник высокомерию, было сложной задачей. «Это сделало нас поистине глобальной фирмой, но также пересекло Рубикон в отрасли», — говорит Марк Видман из BlackRock, который занимался интеграцией, имея в виду сочетание традиционных «активных» инвестиционных стратегий BlackRock и доминирующего акцента BGI на «пассивном».
«Это вызвало глубокие, интенсивные богословские дискуссии, параллельные только религиозным войнам 16 века», — шутит он. В целом полная интеграция заняла около трех трудных лет . По оценкам инсайдеров, более половины топ-менеджеров BGI были уволены или уволены за этот период. «Это было выдающееся упражнение в методах Макиавелли», — отмечает один из бывших руководителей BGI.
«Принцу [Финку] нужно было, чтобы все бароны были полностью верны, и он фактически убил всех баронов, которые этого не сделали». Тем не менее покупка BGI оказалась ошеломляющей историей успеха в отрасли, где количество неудач слияний и поглощений превышает количество автомобильных аварий во франшизе фильма « Форсаж ». Его доминирование во многом объясняется тем, что BlackRock дополняет существующую франшизу индексных фондов BGI — пассивных инвестиционных инструментов, которые просто отслеживают рыночный ориентир, такой как FTSE 100 или S&P 500. BlackRock, по сути, сделал для инвестиций то же, что Генри Форд сделал для автомобиля.
В этом месяце BlackRock может объявить, что управляет активами на сумму более 10 трлн долларов. В июне 2014 года бизнес только подразделения iShares ETF преодолел отметку в 1 трлн долларов, которую Видман отпраздновал вечеринкой в Лондоне, на которой он надел «костюм на триллион долларов», сделанный из ткани с узором в виде долларовой купюры, по словам людей, знакомых с этим вопросом. Даже эта достопримечательность теперь стала далеким воспоминанием. В середине 2021 года одно только подразделение iShares управляло более чем 3 трлн долларов. Сегодня рентабельность BlackRock выше, чем у Apple или Google, а ее оценка на фондовом рынке составляет около 126 миллиардов долларов, что больше, чем у Goldman Sachs, и выше, чем совокупная стоимость ее конкурентов TRowe Price, Franklin Templeton, Invesco, Janus Henderson, Schroders и State Street.
Однако у миллиардера, инвестора в недвижимость Сэма Зелла, есть то, что люди в финансах иногда называют «черными деньгами» — богатство настолько велико, что они могут делать и говорить все, что угодно. В январе 2018 года Зелл воспользовался этим, чтобы разобраться с основателем BlackRock. «Я не знал, что Ларри Финк стал Богом», — сказал вспыльчивый Зелл CNBC , жалуясь на растущую власть крупных поставщиков индексных фондов над некоторыми участками фондового рынка. «Мне просто интересно, действительно ли Америка готова к тому, чтобы Vanguard и BlackRock контролировали Нью-Йоркскую фондовую биржу, потому что именно это и происходит», — добавил он.
BlackRock, Vanguard и State Street сейчас являются крупнейшими в мире поставщиками пассивных инвестиционных инструментов с отслеживанием индексов, будь то традиционные паевые инвестиционные фонды или ETF, которые можно покупать и продавать в течение дня. Неумолимый переход к таким фондам дал так называемой Большой тройке отрасли огромное влияние во многих залах заседаний корпоративных директоров . Лучиан Бебчук из Гарвардской школы права и Скотт Херст из Бостонского университета оценили в статье 2019 года, озаглавленной «Призрак гигантской тройки», что совокупные средние доли этой тройки в 500 крупнейших листинговых компаниях США выросли с примерно 5 процентов в 1998 году до более 20 процентов. Мне не нравится [Финк], но он феноменальный бизнесмен. . . Когда он уйдет, это будет похоже на то, как Алекс Фергюсон ушел из Манчестер Юнайтед. Их реальная сила все больше — и продолжает расти. Учитывая, что многие акционеры фактически не голосуют на ежегодных собраниях, BlackRock, Vanguard и State Street в настоящее время составляют в среднем около четверти всех поданных голосов, а в следующие два десятилетия этот показатель вырастет до 41%, по оценкам ученых.
Джон Коутс, профессор права из Гарварда, назвал эту растущую концентрацию экономической власти «первоочередной проблемой легитимности и подотчетности». На самом деле называть это Большой тройкой неправильно. Включение State Street является наследием изобретения ETF , и его размер и темпы роста намного скромнее, чем у BlackRock или Vanguard. На практике появляется нарождающаяся дуополия, и поул-позиция BlackRock — и готовность Финка бросить вызов больше, чем Vanguard — сделали ее мишенью для всего политического спектра.
В начале прошлого года Fink объявил, что BlackRock будет ставить устойчивость в основу своих инвестиционных решений, принимая во внимание отраслевую тенденцию учета экологических, социальных и управленческих вопросов (ESG). Но для «левых», клятвы BlackRock не зашли достаточно далеко. Даже бывший руководитель BlackRock по устойчивому развитию Тарик Фэнси раскритиковал тенденцию ESG как « маркетинговую ерунду ». Fancy утверждает, что такие усилия для BlackRock, на самом деле вредны, поскольку они отвлекают от реальной работы, необходимой для преодоления климатического кризиса. Между тем, некоторые правые тоже сделали его своей мишенью. Сенатор США Марко Рубио недавно предложил законопроект, направленный на сдерживание волны инвестиций, ориентированных на ESG. Финк утверждает, что учет ESG — это просто хорошее управление деньгами клиентов в условиях климатического кризиса. Он также сказал мне, что, несмотря на размер BlackRock и его крупнейших конкурентов, управление активами остается менее концентрированным, чем во многих отраслях, таких как технологии или розничная торговля.
Если бы существовал консенсус в отношении того, что размер его фирмы пагубно влияет на корпоративное управление, он говорит, что мог бы решить эту проблему, разделив холдинги на отдельные, более мелкие юридические лица, каждое со своими собственными исследовательскими и руководящими группами. «Если общество считает, что это будет большой проблемой, она разрешима», — говорит Финк. «И я все еще мог обеспечить прозрачность, удобство и [низкие] цены».
Отчет об устойчивом развитии BlackRock через год после ежегодного письма Финка Тем не менее, даже некоторые финансисты бормочут о растущем влиянии BlackRock. Множество бывших правительственных чиновников работают в BlackRock, а некоторые бывшие работники ушли на должности в администрацию Байдена . Для некоторых критиков BlackRock — это новый Goldman Sachs , инвестиционный банк, когда-то настолько влиятельный, что его иногда называли «Government Sachs». Означает ли это, что господство Финка на вершине финансовой экосистемы находится в опасности?
Если не считать грандиозных сдвигов в политических или финансовых ветрах, трудно понять, что может повернуть вспять рост BlackRock, и те, кто знает Финка, не чувствуют, что он замедляется. Теперь, когда его мечта о том, чтобы когда-нибудь стать министром финансов, рассеялась, учитывая двухпартийную неприязнь Вашингтона к магнатам с Уолл-стрит, Финк может в конечном итоге на долгие годы удержать штурвал BlackRock.
Когда он выступал перед студентами Калифорнийского университета в 2016 году, Финк показал , как неудача First Boston изменила его. «Я считал, что понял рынок, но ошибался — потому что, пока я отвернулся, мир изменился».
Своевременное приобретение BGI было признаком того, что он лучше других понимал, как меняется инвестиционная индустрия. Он будет нуждаться в этом умении больше, чем когда-либо, поскольку BlackRock решит в ближайшее десятилетие множество взаимосвязанных, но разрозненных проблем, от растущей напряженности между США и Китаем до изменения климата и все более поляризованного социально-политического ландшафта в США. Даже некоторые из тех, кто потерпел неудачу в его построении империи, говорят, что Финк, вероятно, справится с этой задачей.
Но из восьми основателей только Финк, Капито и Голуб теперь остаются в корпорации, и прошлые и нынешние инсайдеры задаются вопросом, что произойдет, когда Финк в конце концов покинет компанию, которую он основал всего три десятилетия назад.
« Ларри мне не нравится, но он феноменальный бизнесмен и живет для BlackRock », — замечает один из бывших руководителей высшего звена. «Когда он уйдет, это будет похоже на то, как Алекс Фергюсон ушел из« Манчестер Юнайтед ». . . Невозможно переоценить, насколько история BlackRock — это история одного человека ».
Робин Вигглсворт — международный финансовый корреспондент FT.
(перевод — Виталий Рождаев)
Leave a Reply