В апреле Ребека Постернак и ее родители отправились на ужин с суши, чтобы отпраздновать 23‑й день рождения девушки в Боа‑Виажем, пригороде ее родного города Ресифи в Бразилии.
В большей части Бразилии, и особенно в Ресифи, люди с деньгами в кошельках стараются находиться на улице минимум времени, опасаясь грабежа. Но из‑за социального дистанцирования, связанного с коронавирусом, в суши‑ресторане было меньше мест, чем обычно, и Постернакам пришлось ждать снаружи.
К ним подошел бездомный нищий с просьбой о чистой воде и хлебе. Мужчина объяснил, что раньше ему было вполне комфортно спать на пляже, но бразильские пляжи — а там есть и краны с относительно чистой питьевой водой — оказались закрыты, чтобы остановить распространение инфекции. Это вынудило его спать на улице, где пожилые люди, такие как он, находятся в опасности быть убитыми молодыми людьми.
«Его выгнали из ресторана перед тем, как он подошел к нам, — говорит Постернак. — Они обращались с ним, как будто это был какой‑то мусор».
Встреча заставила Ребеку осознать свою привилегированность.
«И это открыло для меня такие стороны жизни многих‑многих людей, которых мы не видим в новостях», — говорит она.
Когда семья вернулась домой из суши‑ресторана, они все обдумали и решили переоборудовать семейный магазин сладостей и выпечки под названием Doce de Comer в благотворительную столовую.
Наняли сотрудников магазина в качестве поваров и упаковщиков, а мать Постернак, Лусиана, призвала своих друзей‑евреев из местного отделения международной еврейской сионистской женской организации «Наамат», чтобы помочь. Теперь уже около дюжины членов этой группы, да и другие еврейские женщины из Ресифи, каждую неделю готовят в магазине Постернаков около 400 блюд, которые затем распространяются на улицах Ресифи и в самых бедных кварталах, называемых фавелами.
На низовом уровне эта операция в числе десятков еврейских инициатив по оказанию помощи в связи с коронавирусом в Бразилии — одной из стран, наиболее пострадавших от пандемии. В Рио‑де‑Жанейро, Сан‑Паулу, Порту‑Алегри и в других местах отделения Федерации еврейских организаций CONIB организовали благотворительные акции, в рамках которых собирали деньги, продукты питания и средства защиты для медицинского персонала и нуждающегося населения.
Раввин Жильберто Вентура и его жена Жаклин, основатели базирующейся в Сан‑Паулу общины «Синагога Сем Фронтейрас» («Синагога без границ»), раздавали пакеты с едой в этом городе, крупнейшем городе Бразилии.
«За прошедшее <с начала эпидемии> время бразильские евреи провели впечатляющую мобилизацию, — говорит раввин, чья собственная операция по оказанию помощи финансируется еврейскими филантропами Сан‑Паулу Уильямом Джедвабом и Сильвией Камински. — В ответ на трагедию бразильские евреи идут туда, куда им, казалось бы, идти не стоит».
Бразилия занимает второе место в Южной Америке по уровню смертности от коронавируса: 140 смертей на миллион жителей, всего около 30000 погибших (на момент публикации текста. — Ред.). Особенно на бедном севере и внутри страны, в таких городах, как Манаус, государственные больницы, считавшиеся очень несовершенными и до пандемии, оказались ещё и переполнены из‑за нее.
Осложнения в Бразилии — это политический кризис, который привел к отставке двух министров здравоохранения, и открытый конфликт между президентом Жаиром Болсонару, выступавшим против полной изоляции, и губернаторами штатов, которые ее ввели.
«Существует много путаницы в отношении того, что вы должны делать, а что не должны, и все это не помогает остановке распространения вируса», — говорит Андреа Энгельсберг, волонтер, работающая с Постернаками и местной группой помощи под названием Novo Jeito, участвующей в распределении еды, которую развозят людям по домам.
Для 53‑летней Энгельсберг, экономиста и матери двоих детей, волонтерская работа носит «гуманитарный и универсальный характер» и «не обязательно связана» с ее еврейской идентичностью. Но для Постернак — «это мицва, то, что коренится в еврейской культуре и воспитании». Ребека посещала старейшую еврейскую школу в Бразилии, «Мойсес Шварц», которая была основана более ста лет назад в Ресифи, в настоящее время она изучает психологию.
Бразильские фавелы — это очень густонаселенные кварталы, зачастую с небольшими ветхими квартирами и магазинами. Это антисанитарные очаги преступности, которых избегает полиция и другие государственные служащие. В некоторых домах нет проточной воды и творится опасный бардак в электропроводке.
«Условия, которые я здесь видела, ужасны, — говорит Энгельсберг. — Канализация забита, санитарные принадлежности отсутствуют, в фавелах семьи живут в такой тесноте, что социальное дистанцирование практически невозможно».
По словам Гильсома Гарсии, 35‑летнего активиста по социальному обеспечению из Сан‑Паулу и отца троих детей, который не смог найти работу электрика во время пандемии, меры строгой изоляции, введенные во многих бразильских штатах и городах, привели к тому, что бесчисленные рабочие семьи, которые и так изо всех сил пытались свести концы с концами, попали в самую нуждающуюся категорию.
«Это эффект «стука в дверь»: изоляция отсекла единственный источник дохода для сотен тысяч семей, где кормильцы работали с очень небольшими социальными льготами — или вовсе без таковых — в качестве шоферов и домработниц в богатых семьях», — говорит Гарсия.
В конце 2019 года в Бразилии насчитывалось 6 миллионов человек домашней прислуги — больше, чем в любой другой стране мира, — и большинство из них работали без контракта или социальных пособий, сообщает телекомпания Rede Globo.
«Covid‑19 вытолкнул многие из этих рабочих семей в категорию крайней бедности», — говорит Гарсия.
Он доставляет посылки по инициативе раввина Вентуры и считает, что доставка пакетов с продуктами питания — это лучше в смысле спасения жизней, чем просто раздача продуктов: «Существуют правительственные пункты раздачи продовольствия, но люди стоят в очереди, не поддерживая социальное дистанцирование, кашляя друг на друга. Доставка еды в дома людей уменьшает риски».
В противоположность общей ситуации в стране, число заражений среди членов еврейской общины, которая в Бразилии довольно богата и образована, было минимальным, и лишь несколько ее членов умерли от Covid‑19.
Большинство бразильских евреев, которые являются преимущественно ашкеназами и происходят от беженцев из Европы 1930‑1940‑х годов, живут в коттеджных поселках или многоквартирных домах в крупных городах. Многие из них не состоят в общинах, но организованные общины в Рио‑де‑Жанейро и Сан‑Паулу имеют большое число членов, престижные летние лагеря, популярные еврейские школы и богатую программу культурных мероприятий.
То есть бразильские евреи имеют возможность оставаться в большей безопасности, чем многие другие их соотечественники, во время пандемии.
Однако в недавно возникших еврейских общинах Бразилии, среди которых много бней анусим — людей с сефардскими корнями, недавно узнавших о своем еврействе или вернувшихся к иудаизму спустя столетия после того, как их предки скрыли его, опасаясь преследований времён португальской инквизиции, — ситуация хуже.
«Ни один из членов нашей общины не находится в совсем плохих условиях, но есть семьи, которые испытывают трудности, запертые по шесть человек в двухкомнатной квартире с одной ванной комнатой», — говорит президент общины «Оэль Авраам» в Ресифи Гершом Маноэль де Лима.
Состоящая в основном из бней анусим, его община из нескольких десятков членов возникла в последние годы, под руководством Вентуры.
«Мы помогаем этим людям, как можем», — говорит де Лима.
В общинах бней анусим, как правило, есть представители рабочего класса из тех районов, где живут немногие ашкеназские евреи. Условия в этих кварталах гораздо лучше, чем в фавелах, но хуже, чем в элитных жилых домах бразильских евреев из среднего класса.
Примерно в 1200 милях к юго‑востоку от Ресифи, в федеральной столице Бразилиа Эдсон Менданья и Надя Виторино, семейная пара потомков бней анусим, несколько лет назад прошедшие ортодоксальный гиюр, раздают пищу нуждающимся и стараются не заразиться, ожидая, пока «жизнь вернется в нормальное русло».
Менданья еще раз обдумывает своё восприятие происходящего.
«На самом деле, возможно, все уже никогда не вернется на круги своя. А может, оно того и не стоит, — говорит он. — Эта пандемия выявила некоторые тревожные проблемы в нашем обществе и политике. Что‑то должно измениться».
Leave a Reply