Англоязычные читатели целый день изумляются ответам избранного президента США Дональда Трампа на вопросы газет Times и Bild. Русская служба Би-би-си попыталась перевести на русский некоторые места из интервью, особо повеселившие критиков Трампа.
Содержательные места из интервью Трампа уже процитированы всей мировой прессой, в том числе и Русской службой Би-би-си (см. гиперссылки), в этой же подборке мы пытаемся передать не столько содержание интервью, сколько стиль речи Дональда Трампа.
Мы постарались перевести ответы избранного президента как можно ближе к оригиналу, но не совсем дословно: «подстрочный» перевод выглядел бы более абсурдным, чем слова Трампа в реальности.
Times опубликовала полную расшифровку беседы с Трампом (платный доступ).
Вопросы Трампу задавали бывший британский министр и один из лидеров кампании за выход из ЕС, шотландец Майкл Гоув, в данном случае выступавший в роли корреспондента Times, и бывший главный редактор немецкой газеты Bild Кай Дикманн.
Вопрос: Г-н избранный президент, ваш дедушка — из Германии, ваша мама — из Шотландии. Как вы знаете, Майкл — шотландец, а я — немец. Как вы будете выстраивать отношения с нашими странами?
Дональд Трамп: Ну, тут будет похоже. Мы с огромной любовью относимся к обеим странам. Это великолепные страны, отличные места. Очень интересно, как Британия отделилась. Я, как бы, ну вы знаете, это предсказывал. Я был в Тёрнбери [принадлежащий Трампу отель в Шотландии — Би-би-си], я там ленточку перерезал, потому что я купил Тёрнбери, он невероятно просто работает, и я вам вот что скажу: тот факт, что фунт стерлингов упал? Отлично! Потому что бизнес во многих местах Британии невероятный, как вы знаете. Я думаю, «брексит» в итоге будет отличной штукой.
[…]
Вопрос: Почему, как вы думаете, произошел «брексит»?
Д.Т.: Люди не хотят, чтобы другие люди приезжали и разрушали их страну, и, вы знаете, в этой стране мы собираемся очень сильно укрепить границы с первого же дня, когда я заступлю на пост. Один из первых приказов, которые я подпишу в первый день — я думаю, это будет понедельник, а не пятница или суббота. Так? […] Мы не хотим, чтобы приезжали люди из Сирии, о ком мы даже не знаем, кто они. Вы знаете, нет способа отсечь этих людей. Я не хочу делать так, как сделала Германия.
Я очень уважаю Меркель, кстати, должен сказать. С огромным уважением отношусь. Но, я думаю, то, что произошло, это очень неудачно.
И, вы знаете, я люблю Германию, потому что мой папа приехал из Германии, и я не хочу оказаться в таком положении. Вы знаете, как я на это смотрю, у нас много проблем.
[…]
Вопрос: Вы упомянули своих немецких предков. Что для вас значит немецкая кровь в ваших жилах?
Д.Т.: Ну, это великолепно. То есть, я очень горд Германией, Германия, она очень особенная, Бад Дюркхайм [курортный городок — Би-би-си], да? Это вот серьезная Германия, так? Ну это вроде вообще не вопрос — это серьезная Германия. Нет, я очень горжусь Германией. Я люблю Германию, я люблю Британию.
[…]
Вопрос: Когда вы, как президент, приедете в Британию?
Д.Т.: Жду с нетерпением. Моя мать очень любила церемонии, я думаю, это у меня от нее, потому что отец-то был такой, традиционный, такой он был, а у матери был вроде как вкус, она любила королеву, вот это все любила — она так гордилась королевой. Она любила церемонии, красоту эту, потому что никто не умеет это делать лучше англичан. И она очень уважала королеву, нравилась она ей. Каждый раз, когда королеву показывали по телевизору, моя мать обязательно смотрела. С ума сойти, правда?
Вопрос: Что вы унаследовали от своей матери-шотландки?
Д.Т.: Ну, шотландцы известны тем, что считают копейки — ну вот и я люблю считать свои копейки. Ну, то есть, проблема в том, что я считаю большие копейки.
[…]
Д.Т.: […] Я тут просматривал, эээ, мне нельзя это вам показывать, потому что это секретное — но, я смотрел по Афганистану, и посмотрите на Талибан — и посмотрите на каждый, каждый год, там все больше, больше, больше, понимаете, у них там разные цвета — и понимаете, вы тогда скажете: что вообще происходит?
Вопрос: И кто, как вы считаете, виноват? Обама, Пакистан? Кого вы обвиняете?
Д.Т.: В Афганистане дела идут не так, как надо. Все идет не так, как надо — мне кажется, мы в Афганистане уже почти 17 лет — но если посмотреть на все места, со всей откровенностью: мы не давали нашим людям делать то, что они должны были делать. Знаете, у нас прекрасная армия, у нас будет еще намного более прекрасная армия, потому что мы собираемся ее иметь — вы знаете, она сейчас очень раздроблена, у нас будет прекрасная армия, но мы не дали нашим военным победить.
[…]
Вопрос: Понимаете ли вы, почему восточноевропейцы боятся Путина и России?
Д.Т.: Конечно. Ну конечно, я знаю. То есть, я понимаю, что происходит. Я уже давно говорю, что у НАТО проблемы. Проблема номер один: альянс устарел, потому что был сконструирован много, много лет назад. Номер два: страны НАТО не платят столько, сколько должны. На меня так все накинулись, когда я сказал, что НАТО устарело. Оно устарело, потому что не занимается борьбой с террором. Меня полоскали два дня. А потом они начали говорить: Трамп прав, и теперь у них — это было на первой странице The Wall Street Journal — у них теперь целое подразделение занимается вопросами террора, что хорошо.
А другой вопрос — в том, что страны не платят по справедливости свою долю, и мы должны защищать эти страны, а многие из этих стран не платят столько, сколько должны бы, что, я считаю, несправедливо по отношению к Соединенным Штатам. При всем при этом НАТО для меня очень важно.
[…]
Вопрос: Вы разорвете сделку с Ираном?
Д.Т.: […] Я считаю, это одна из худших сделок вообще, я считаю, это одна из самых тупых сделок, что я видел, одна из самых тупых, в смысле сделки. Когда вы отдаете — вы отдаете 150 миллиардов долларов стране, когда вы отдаете 1,7 миллиарда долларов наличными — вы когда-нибудь видели миллион долларов стодолларовыми купюрами? Это много. Это ж целое — ну, много. 1,7 миллиарда наличными. Целый самолет. Нет, вы представьте себе! — самолет, много самолетов. Бум! 1,7 миллиарда долларов. Я не понимаю. Это показывает, какая власть у президента — когда президент этой страны может одобрить выдачу 1,7 миллиарда наличными — это очень много власти.
[…]
Вопрос: (о торговом соглашении США с Британией после выхода последней из ЕС) Теперь мы — в начале очереди?
Д.Т.: Я думаю, вы прекрасно сделали. Я думаю, все будет прекрасно.
[…]
Вопрос: Как работа президентом изменит ваши привычки?
Д.Т.: Понимаете, это очень, очень большая перемена. Я же жил очень чудесной такой жизнью, понимаете, успех, все хорошо, все чудесно, а это же совсем другое. Но, вы знаете, мое отношение к этому такое: когда ты президент, ты в Белом доме, это очень особое такое место, ты в нем на ограниченный период времени — кто же захочет уйти? Ну вот как мне нравится президент Обама, он очень чудесный, да, один на один он чудесный парень, но в других обстоятельствах, может, не такой чудесный — но кто же захочет выйти из Белого дома куда-то в другое место и отправиться в отпуск? Белый дом — это очень особенное место, столько работы впереди, я не собираюсь часто отлучаться — то есть, много работы впереди — я собираюсь быть в нем и работать, делать то, что должен делать — но кто же захочет покинуть Белый дом?
[…]
Вопрос: Ждете ли вы с нетерпением встречи с нашим премьер-министром[речь о британском премьере Терезе Мэй — Би-би-си]?
Д.Т.: Ну, я прилечу — скоро прилечу — я бы сказал, что мы здесь еще немного побудем, но… А вообще похоже, что она первой сюда прилетит. Как она там, кстати, как вы думаете?
Leave a Reply